На оранжевой планете - Страница 51

— Но если ученый, в самом деле, подчинит себе тяготение, — возразила Ноэлла, — и сможет лишать веса любые предметы, разве не докажет он этим своего превосходства над другими? Его хотят взять в плен, а он наводит на врагов лучи, делающие тела невесомыми. Все поднимается к облакам — орудия, корабли, войска. Ученого нельзя ничем поразить. Он неуязвим. Снаряды, достигнув границы отрицательного поля тяготения, которым ученый окружил свою лабораторию, взмывают вверх, как пушинки, летательные аппараты перестают подчиняться летчикам… Что можно противопоставить такому изобретателю? Где найти защиту от его лучей, проникающих всюду? Разве нельзя такого ученого назвать властелином мира?

— А время?! — воскликнул Сергей, уязвленный тем, что Ноэлла продолжает защищать Туюана. — Не забывайте про время. Все тайное раньше или позже делается явным. Ваш гипотетический ученый недолго будет оставаться монополистом. Его открытие неизбежно станет достоянием других. Для науки не существует секретов. Против всякого яда находят противоядие. От лучей, делающих тела невесомыми, тоже найдут защиту. И если сперва некоторые преимущества будут на его стороне и ему, возможно, удастся овладеть каким-нибудь островом, то в дальнейшем эти преимущества будут сведены на нет и авантюрист, возомнивший себя владыкой мира, окажется в сумасшедшем доме…

Глава VIII. НА СКЛОНЕ ГОРЫ

Неожиданная слабость. — Они поменялись ролями. — У берега океана. — Возвращение. — Олег высказывает свою точку зрения. — Спор. — Фантастические проекты. — Мир будет сохранен. — Очередная провокация.

Назад они пошли другой, более короткой дорогой.

На одной из лесных полян Сергей вдруг с удивлением почувствовал, что все тело его отяжелело, руки и ноги словно свинцом налились. Подошвы будто прилипли к почве, он почти отдирал их. Возникло такое ощущение, словно он попал в вязкую среду, противящуюся каждому его движению. Казалось, его опутали какие-то эластичные невидимые нити, спеленали, как младенца, и тянут книзу ноги, не позволяют пошевелить пальцами.

Потом нахлынула слабость, голова закружилась, в ушах возник звон, мускулы обмякли.

Сергей пошатнулся и упал.

Придя в себя, он точно сквозь туман увидел Ноэллу. Опустившись на колени, она с удивлением и тревогой смотрела на него. Глаза ее расширились, в глубине их застыл испуг.

— Что с вами?

— Не знаю… — Сергей пожал плечами. — Отчего-то закружилась голова, а тело стало тяжелым… Очевидно, на меня подействовал так горный воздух… Не успел еще у вас акклиматизироваться.

— А теперь не чувствуете, что ваш вес возрос?

— Нет. Сейчас он нормальный. Никакой перегрузки. Вошел в форму.

Сергей попытался улыбнуться, но улыбка не вышла. Его лицо исказила болезненная гримаса. Он бодрился, однако в сердце ощущалась острая боль, в голове шумело, уши будто ватой заложило. Давно не испытывал он такого тягостного состояния.

Ноэлла помогла Сергею приподняться. Ноги у него подкашивались и дрожали, как у паралитика.

С трудом преодолевая слабость, он сделал несколько неуверенных шагов. Ноэлла, идя рядом, поддерживала его рукой так же, как в день первой встречи он поддерживал ее.

К полянке примыкали кусты. В глубине зарослей журчал ручеек.

Ноэлла подвела Сергея к самому берегу. Он нагнулся над миниатюрным водоемом и, опираясь руками на мшистые камни, погрузил голову в воду. Родниковая влага освежила Сергея, на побледневшие было щеки вернулся румянец.

— Ну что же, пошли, — сказал он, вытирая носовым платком лицо. — Теперь мне значительно лучше.

И они пошли мимо хвойных деревьев, тонкие, раздвоенные и причудливо изогнутые стволы которых напоминали остовы арф.

Вскоре травянистая полянка, вблизи которой Сергей сперва почувствовал смутное и непонятное беспокойство, а затем тяжесть во всем теле и головокружение, осталась далеко позади.

Взорам путников открылись волнистые нагорья, а некоторое время спустя среди растительности цвета светлой охры мелькнули белоснежные скульптуры какого-то парка. И откуда-то издали донесся мерный, постепенно нарастающий рокот приближающегося состава однорельсовой электрической дороги.

Перед возвращением в Аоон Сергей и Ноэлла провели некоторое время на берегу океана. Сергей сел под пальмой с узкими белыми листьями, опущенными книзу, Ноэлла легла рядом, подперев подбородок руками.

Лазурные валы с глухим шумом накатывались на отлогий берег, между черно-синими глыбами диабаза с шипением растекались ручейки. Крепчающий ветер нес запахи водорослей и мелкую водяную пыль.

— У вас есть девушка… там, на Земле? — спросила вдруг Ноэлла.

— Я женат, — сухо, не своим голосом ответил Сергей. Мысли его унеслись далеко.

Неожиданный вопрос Ноэллы нарушил ход.

— И она любит вас?

— По-моему, любит.

Сергей покосился на Ноэллу и усмехнулся. Ему вспомнилось, как в день прилета на Венеру он сказал Озерову и Олегу, что самое загадочное в природе — это женское сердце.

— Но как же она отпустила вас? — продолжала допытываться Ноэлла. — Когда любишь человека, хочется всегда и везде быть рядом с ним. Почему она не полетела с вами?

— Ей нездоровилось.

Сергей нахмурился. Ему не нравилась тема разговора, начатого Ноэллой. Он не любил анализировать тонкие душевные движения, заниматься самоанализом.